Великие писатели на карантине

«ХОТЬ ОДИН МЕСЯЦ В ЖИЗНИ ПРОВЕСТИ ТАЛАНТЛИВО»
А как вы проводите самоизоляцию?

Холерные карантины, карантины эпидемии испанки…
Великие писатели, композиторы, деятели искусств умудрялись использовать вынужденное затворничество с великой пользой.
Чего только стоит пример Пушкина, который в карантинную Болдинскую осень написал «Повести покойного Ивана Петровича Белкина» и цикл пьес «Маленькие трагедии», а также закончил поэму «Евгений Онегин».

Александр Герцен так описывал в мемуарах «Былое и думы» столицу в состоянии холерного карантина:
«Москва приняла совсем иной вид. Публичность, не известная в обыкновенное время, давала новую жизнь. Экипажей было меньше, мрачные толпы народа стояли на перекрестках и толковали об отравителях; кареты, возившие больных, шагом двигались, сопровождаемые полицейскими; люди сторонились от черных фур с трупами. Бюльтени о болезни печатались два раза в день. Город был оцеплен, как в военное время, и солдаты пристрелили какого-то бедного дьячка, пробиравшегося через реку. Все это сильно занимало умы, страх перед болезнию отнял страх перед властями, жители роптали, а тут весть за вестью — что тот-то занемог, что такой-то умер…»

Когда холера добралась до Московского университета — умерло несколько учащихся и служащих, — его закрыли, а студентов отправили по домам. Герцен написал:
«А дома всех встретили вонючей хлористой известью, «уксусом четырех разбойников» и такой диетой, которая одна без хлору и холеры могла свести человека в постель».

Впрочем, многие классики по собственному желанию удалялись от людей. Они не выходили из дома несколько дней или недель и не принимали гостей, чтобы сосредоточиться на творчестве.

Из письма Тургенева друзьям:
«Пью утром славный чай — с прекрасными кренделями — из больших чудесных английских чашек; у меня есть и лампа на столе. Словом, я блаженствую и с трепетным, тайным, восторженным удовольствием наслаждаюсь уединеньем — и работаю — много работаю. Например, вчера съел за один присест Декарта, Спинозу и Лейбница. О блаженство, блаженство, блаженство уединенной, неторопливой работы, позволяющей мечтать и думать глупости и даже писать их».

А это запись из дневника Корнея Чуковского:
«Приняты решения: сидеть дома и только раз в неделю под воскресение уходить куда-нибудь по вечерам. Читать, писать и заниматься. Английские слова — повторить сегодня же, но дальше не идти. Приняться за итальянский, ибо грудь моя к черту. Потом будет поздно. И приняться не самому, а с учителем. И в декабре не тратить ни одного часу понапрасну. Надо же — ей богу — хоть один месяц в жизни провести талантливо».

Пусть градус вашего вдохновения взлетит после поданного вам примера от Великих!